Неподалёку от Варшавы, на Мазовецкой земле, грустное очарование которой воспето польскими поэтами, приютилась маленькая деревушка Желязова Воля. Со всех сторон к ней подступают берёзовые рощи, широкие пашни и привольные луга. Этот тихий, скромный уголок, словно магнит, притягивает тысячи любителей музыки со всех концов земли; здесь родился один из величайших музыкальных гениев мира – Фридерик Шопен.

Почти всю жизнь он провёл вне родины, но посвятил её родине, многострадальной Польше. Воспоминания о природе, о народе и его песнях эхом откликнулись в его музыке, которая заставляла плакать заброшенных на чужбину поляков и восхищаться необычной гармонией иностранцев.

Отец композитора Николай Шопен был известным в городе педагогом. Он преподавал французский и немецкий языки, историю французской литературы сначала в частных домах, а впоследствии – в учебных заведениях Варшавы. Человек большой культуры, он имел обширную библиотеку, обладал литературным дарованием. Музыкальное искусство также входило в круг его интересов: он играл на флейте и скрипке, в квартире часто устраивались домашние музыкальные вечера. Юстина Шопен – умная и благородная женщина, преданная жена и заботливая мать, умевшая дать отличное воспитание своим детям. По воспоминаниям друга семьи Юстина очень хорошо играла на рояле и пела с той дивной поэзией, которую она хранила в своей душе.

Редкостная музыкальная одарённость Фридерика проявилась очень рано. Сохранились сведения, будто, не умея ещё говорить, он уже испытывал волнение при звуках музыки. Однажды его застали ночью в гостиной. Пробравшись к роялю, он играл танцевальную мелодию, которую слышал накануне. В гостиной было холодно; мать взяла мальчика на руки, чтобы унести его в тёплую комнату. «Ах, мама, – сказал Фридерик, – не сердись на меня, я ведь играл это, чтобы иногда заменять тебя, если ты устанешь».

Первые навыки фортепианной игры Шопен получил под руководством старшей сестры. Затем, занимаясь с преподавателем фортепианной игры Войцехом Живным, оценил и полюбил творения Баха, Моцарта, Гайдна, Бетховена. Об изумительной игре Фридерика заговорили во всей культурной Варшаве. Его приглашают играть в аристократических салонах, благотворительных концертах, предсказывают великую будущность, видят в нём второго Моцарта. В прессе появилась заметка: «Мальчик, которому едва минуло восемь лет, – подлинный музыкальный гений, ибо он не только с величайшей лёгкостью и незаурядным вкусом исполняет на фортепиано труднейшие пьесы, но и сочинил уже несколько танцев и вариаций, которыми не перестают восхищаться знатоки музыки».

В 12-летнем возрасте Фридерик, став воспитанником Варшавского лицея, берёт уроки композиции у Юзефа Эльснера, который даёт такую характеристику Шопену: «Изумительные способности. Музыкальный гений». Но некоторым варшавским музыкантам казалась недопустимой творческая смелость юного Фридерика. На что Эльснер отвечал: «Оставьте его в покое. Он идёт по необычному пути потому, что и дарование его необычайное. Он не придерживается строгого метода, так как имеет свой собственный»

Фридерик изумлял своими импровизациями, в которых то пересказывал на фортепиано страницы польской истории, то метко изображал различные персонажи или юмористические сценки.

Квартира Шопенов в те годы была одним из культурных центров Варшавы. Еженедельные «четверги», которые устраивал Николай Шопен, посещали известные учёные, литераторы, художники, артисты, музыканты. О чём же беседовали столь видные люди? Конечно, не только о науке и искусстве. Они говорили о предстоящем объединении Польши с Россией, которое грозило польскому народу потерей независимости, о тайном движении среди студентов и офицеров польской армии. Отец Фридерика, зная о приближающемся вооружённом восстании, решил выслать сына из Варшавы за границу. Польшу Шопен покидал с печалью и горькими предчувствиями: «Я думаю, что уезжаю для того, чтобы навсегда забыть о доме, думаю, что еду умирать, а как, должно быть, горько умирать на чужбине, не там, где жил».

В Париже столице культурной Европы, Шопен – был знаменитостью наряду с настоящими французами: Бальзаком, Дюма, Жорж Санд. Его имя влекло на берега Сены начинающих музыкантов из всех стран Европы; они хотели учиться у него сокровенному искусству воздействия на человеческие души и сердца. Здесь Шопен достиг вершины славы. Почти каждое произведение, каждое публичное выступление вызывало самое широкое признание и восторг. Каждый, кто любил музыку хотел хотя бы раз в жизни услышать его. И, всё же, впечатление от его игры на концерте нельзя было сравнить с впечатлением от выступления в узком кругу, в интимной атмосфере близких ему людей. «Какое волнение вызывал он тогда! В каких пламенных и меланхолических грёзах умел он изливать свою душу!»

Среди личных вещей композитора сохранилась пачка писем, перевязанная лентой с лаконичной надписью, сделанной его рукой: «Моё горе». В этом пакете хранилась переписка с семьёй Водзинских. Эти воспоминания занимали в жизни композитора особое место. Виною тому – любовь к Марии Водзинской, дочери богатого помещика; любовь, едва не закончившаяся браком Фридерика и Марии. Увы, судьба распорядилась иначе.

Фридерик познакомился с Марией в детстве. Тогда между семьями Шопенов и Водзинских установилась самая тесная дружба. Знакомство возобновилось много лет спустя, при встрече с Водзинскими в Дрездене. Долгие беседы с подругой детства у фортепиано сблизили Шопена с Марией; ему казалось, что он встретил, наконец, ту, с которой навсегда соединит свою жизнь. Шопен сделал ей предложение и услышал желанный ответ. Однако родителей Марии беспокоило слабое здоровье Фридерика, не достаточно твёрдое материальное положение и … слухи о его увлечениях многочисленными навязчивыми поклонницами. После возвращения Водзинских в Польшу, переписка Марии с Шопеном становится более редкой, а тон её всё более сдержанным. Девушка уступила настоянию родителей и вскоре вышла замуж за графа Скарбека.

29 ноября 1830 года в Польше вспыхнуло восстание, длившееся около года. Вести о военных действиях, обострении политической обстановки, мысли о судьбе родины и близких удручали композитора. О боли, пронизавшей его при вести о падении Варшавы, о глубочайшем душевном потрясении говорят записи в дневнике Шопена: «Отец, мать, дети, всё то, что мне дороже всего, где вы? Может быть мертвы? О слёзы! Так давно не текли… ах, долго я не мог плакать… Я умер для сердца на миг. Почему же не навсегда? Может быть, мне было бы легче!.. Один…, один! Нельзя описать моего горя»

Для польских эмигрантов, заброшенных судьбой на чужбину после восстания, музыка Шопена была больше чем просто искусство. Один из них, Александр Еловицкий, пишет в своих воспоминаниях: «Шопен взлетел над всеми, сказав себе: буду поэтом-музыкантом, и так стало. И никто не разгадает, больше ли у него музыки в поэзии, или же поэзии в музыке. При всём этом у него, как у истого поляка, столько национального чувства, что лишь сядет за клавесин – переносит мысли поляка-слушателя в Польшу, и водит его по всей стране, пока не приведёт в сердце её – отчий дом».

Шопен всегда любил общество. Часто друзья собирались у него дома на своеобразные музыкально-литературные собрания. Самые выдающиеся умы Парижа не раз встречались в гостиной Шопена. Известен рассказ Ференца Листа об одном из таких вечеров: «Его квартира, подвергшаяся внезапному вторжению, была освещена только несколькими свечами у рояля… Единственный портрет – одного пианиста, друга и почитателя (речь идёт о самом Листе) – казалось, был приглашён постоянно слушать приливы и отливы звуков, поющих, грозящих, стонущих, гремящих, шепчущих и замирающих на клавишах инструмента. У рояля сгруппировались несколько лиц – прославленных знаменитостей: Гейне, самый скорбный из юмористов…; Мейербер, мастер в области гармонии; Эжен Делакруа, поглощённый видениями, наполнявшими воздух; Мицкевич, этот «северный Данте»…; графиня де Агу и Жорж Санд внимательно слушали, благосклонно покорные власти звуков»».

В 1836 году в жизни Шопена появилась другая женщина – Жорж Санд. Под этим псевдонимом писала известная во всём мире французская писательница Аврора Дюдеван. Знакомство произошло в салоне Мари де Агу. Шопен сразу произвёл на Жорж Санд огромное впечатление. После этой встречи она прислала ему записку со словами: «преклоняюсь перед Вами» с монограммой «Ж.С.». Эту записку Шопен хранил в альбоме до конца своих дней. В то время Шопен особенно нуждался в тёплой заботе, нуждался в таком близком человеке, который создал бы ему хотя бы подобие той атмосферы, к какой он привык в отчем доме. Жорж Санд могла дать ему всё это, ибо, не смотря на свой мужской характер, была заботливой опекуншей для Фридерика. Кроме всего этого, Шопен нашёл в ней самое важное для него, как композитора – глубокое понимание своего творчества.

Исполняется Вальс cis-moll

Летние месяцы Шопен часто проводит в Ноане – имении Жорж Санд. Шопену была предоставлена солнечная комната на первом этаже с окнами, выходящими в сад. В соседней комнате стоял рояль. Здесь он создал некоторые из своих лучших произведений. Из письма Жорж Санд: «Мы с Шопеном ведём удивительно спокойную и безмятежную жизнь. Мы обедаем на открытом воздухе, к нам в гости приезжают друзья, вместе мы курим, разговариваем о пустяках, а когда они уезжают, Шопен играет для меня в полумраке, после чего он идёт к себе и засыпает как ребёнок».

Шопен перед смертью не делал никаких распоряжений, он лишь высказал желание, чтобы его сердце было перевезено на родину. Согласно его последней воле, тело композитора было погребено на восточном кладбище Парижа – Пер-Лашез, а его сердце перевезено на родину, где оно и ныне покоится замурованное в одной из колонн костёла святого Креста в Варшаве.

Польский поэт Норвид писал в некрологе: «Родом – варшавянин, сердцем – поляк, талантом – гражданин мира, Фридерик Шопен покинул земную юдоль. Он собрал рассеянные по полям слёзы польского народа, и они вспыхнули в диадеме человечества алмазом красоты, кристаллами несравненной гармонии»

Приложение:

Картины к концерту Сердцем - поляк...

Дом в Желязовой Воле
Николай Шопен
Гау. Шопен-ребёнок за роялем
Пианино Шопена
Юстина Шопен
Ф.Шопен в юности
Варшавский лицей
Мария Водзинская
Констанция Гладковская
Шопен играет в светском салоне князя Радзивилла
Париж конца 20-х годов
Й.Данхаузер. Вечер у Ф.Листа
Польская армия
Жорж Санд
Ф.Шопен
Столовая в Ноане
Делакруа. Портрет Шопена
Могила Шопена
Балестриери. Шопен и Ж.Санд